Жребий брошен - Страница 78

— Почему пять? Ведь сын русалки обещал тебе две!

— Верно, великий Раджаф. Две железные шапки жемчуга я и так получу. Коли все менять, надобно прибыток поиметь за хлопоты.

— Три шапки.

— А как страдал я, великий Раджаф, муки какие терпел. И в петле два раза побывал, и бит был изрядно, и голодал, и ладей своих лишился со всем товаром, и…

— Четыре.

— Быть по сему! Четыре, — согласился купец.

— Развяжите их, — поднялся правитель. — Но стражу при двери, Вений, оставь. Кормить и поить вдосталь, никуда не выпускать. Зрите с пристрастием! Хитры больно чужеземцы, настороже с ними будьте.

Великий Раджаф поднялся по лестнице, скрылся в люке.

— Постой, Вений, — поднялся, наконец, на ноги Олег. — Как же не выпускать? А по нужде как же, коли отлучиться захочется?

— Кошму в углу за лестницей подыми. И кожу под ней, — посоветовал стражник.

— Ну, надо же, — совершенно искренне изумился Олег. — Тут, оказывается, и канализация есть! Ну, тогда хоть воды принесите, руки помыть.

— Обошлось, — уселся на надрубленную лавку Будута. — Милостивы к нам боги.

— А ты, мелкий паразит, — сжал кулак Олег, — если еще хоть слово без разрешения моего молвишь, я тебя самолично на ближайшей березе повешу. Вниз головой. За одну ногу.

— А я пороть стану, пока не сдохнешь, — добавил от себя купец. — И закопаю без тризны. Это же надо — всего пару слов ляпнул, и все планы ладные начисто переломал.

* * *

Правитель Каима появился в уютной темнице путников на второй день. Не спускаясь до конца, он присел на ступенях лестницы, насмешливо поглядел с высоты:

— У меня для вас прекрасное известие, чужеземцы. Товарищ ваш, что ранен был в битве последней, ныне на поправку идет. Лекарь мой, умудренный годами, за то уже сегодня поручился, хотя на ногах немощный еще не стоит. Вот и мыслю я… Может, хоть его повесить? А то неладно как-то. Бед много случилось, а наказанных вовсе нет. О чем люди подумают? Что слаб я стал и нерешителен, али что глуп и виноватых найти не могу?

— Ксандр? Постой, великий Раджаф, но он-то тут и вовсе не при чем! Его дело — судно вести. В хлопотах наших он никак не замешан, — возмутился Олег.

— Верно, — тут же согласился Любовод. — Я ему никуда вмешиваться не дозволял. Кормчий на судне, при ладье завсегда быть обязан. Он, мыслю, до сего часа не понимает, в чем замешан с нами оказался.

— Ко-ормчий, — засмеялся правитель. — То есть тот, кто обратно к землям родным доставить вас должен? Да, такого товарища вы, понятно, беречь будете. Он для вас, что дом родной. Нет кормчего — нет и дома. Особливо, коли заплыли далеко. Так?

— Ну, не один он такой бывает на судне, — обтекаемо ответил купец, лишившийся обеих ладей со всей командой. — Посему и не боимся обычно. Но с кормчим завсегда проще.

— Рано мы разговор этот завели, — отмахнулся правитель, словно и не он затеял спор. — Вы мне о планах своих поведайте. Как с Аркаимом бороться намерены, да страну мою из беды, что сами же принесли, выручать?

— Планы простые, — ответил Олег. — Идти нужно во дворец Аркаима. Мы его знаем, осмотрели со всех сторон. И дворец, и подходы, и охрану знаем. Проберемся туда, Урсулу вызволим, седьмой осколок из вещей достанем, да и уйдем потихоньку. На этом все и закончится, потому как брат твой без всего этого совершенно бессильным останется.

— Угу, — поддакнул Любовод. — Как две шапки самоцветов отсыплешь, что в задаток обещал, так и пойдем.

— Да, похожее что-то я услышать и ожидал, — признал хозяин дворца. — Но вот незадача: нет у меня к вам полной веры. А потому придется мне послать с вами сотника преданного с твердым наказом заколоть вас немедля, едва подозрение супротив вас хоть малое возникнет. Однако сотнику одному идти не с руки. Вы же его сами легко заколете, коли мысли нехорошие лелеете. Значит, выступать ему придется со всей своей сотней.

— Да какая же это тихая вылазка, — возмутился Олег, — коли целая сотня попрется!

— Вот и я так помыслил, — согласился великий Раджаф. — А потому решил, что тихо всего этого не сделать. А раз прорываться силой придется, то и мелочиться нечего. Так что надлежит вам во дворце горном не добро свое спасти, а самого Аркаима пленить и сюда для суда честного доставить! За предательство, нарушение уговора, за запретное богу мертвых поклонение. Вот тогда уж точно Каиму беспокоиться станет не о чем. Тогда все награды свои сполна получите и прощение, тогда и дорогу домой вам открою. Ну, а коли нет…

Правитель поднялся и выбрался в люк.

— Везде нравы одинаковые, друже, — глядя ему вслед, посетовал купец. — Он нашел заложника, который нам дорог. Хочешь не хочешь, а придется теперь плясать под его дудку. Ты как думаешь, колдун?

— О чем тут думать, Любовод? Во дворец придется пробираться в любом случае. А как с сотней этой обойтись, потом посмотрим.

Две версты

Договор, которого достигли путники с правителем Каима, дал им кое-какие приятные преимущества. Во-первых, хотя стража и продолжала караулить их каморку, пленники получили возможность из своего узилища выходить. Во-вторых, им вернули оружие, поясные наборы и даже доспехи — те самые, вороненые, выданные мудрым Аркаимом. Впервые за многие дни путники смогли поесть плов с курагой не руками, а по-человечески, ложками. В-третьих, приставленная стража и сотник выполняли их требования, связанные с предстоящим походом. Олега по первой просьбе отвезли в кузню поселка, что находился неподалеку, и там по откованному им образцу местные мастера изготовили полторы сотни прочных железных клиньев с кольцами наверху. Приготовили огромное количество веревок. В-четвертых, по вечерам к пленникам являлись пышнотелые, большегрудые девы с миндалевидными глазами, готовые с радостью выполнить любую мужскую прихоть.