Жребий брошен - Страница 88

Настала Сарычу очередь пятиться, перехватывая щит поудобнее. Теперь и у него оказалось неуравновешенное оружие.

— Окантовку железную в следующей жизни сделай, — посоветовал Олег. — Или полосы снаружи поверх доски наклепывай.

— А ты… — кинулся вперед смолевник. — Ты… пошто… без… окантовки…

От частых ударов от верхнего края полетели щепки. Где-то на ширину ладони воин его обкромсал. В момент одного из ударов ведун направил щит навстречу, сделал шаг вперед и кольнул саблей сбоку, из-за края. Послышалось легкое звяканье, смолевник отскочил:

— Так вот зачем тебе меч кривой! Из-за угла колоть!

— Угу, — не стал спорить Середин. — Жалко, щит чужой, а то бы я тебе кровушку уже пустил.

— Хвались меньше, чужеземец… — Сарыч снова ринулся вперед, охаживая тяжелым мечом неуклюжий Олегов щит.

Ведун медленно отступал, никак ему не мешая. Щит, само собой, долго не выдержит — но ведь на махание своей деревяшкой силы у черного всадника тратятся изрядно. Чем больше устанет — тем больше шансов у Олега. Так чего же мешать? Лишь когда напор врага ослаб, он подтянул щит к себе и одним выверенным ударом саданул посередине средней доски — аккурат напротив заклепки. Доска, само собой, лопнула, крайняя — провернулась вокруг последней заклепки и вместо щита у смолевника осталось лишь несколько неровно свисающих с ручки палок.

— Будь ты проклят! — Черный воин отбросил бесполезное оружие и опять насел на ведуна, кромсая его защиту.

Щит, стянутый ремнями, оказался куда как надежнее: кожа, натянутая поверх дерева, скрывала точки крепления. Но везение не могло длиться вечно — одним из ударов пару ремней смолевник все-таки рассек, после чего каждое сотрясение приводило к тому, что стянутые одна к другой доски начали расшатываться. Теперь на щит полагаться было нельзя. Но, поскольку каждый пришедшийся в дерево удар ослаблял Сарыча, ведун держался до последнего и бросил щит лишь тогда, когда крайняя доска отвалилась вовсе.

Довольный успехом противник отступил — но теперь Олег ринулся вперед, норовя уколоть его то слева, то справа, то рубануть сверху. Сарыч, парируя выпады, пятился и пятился, пока не ощутил ногой дерево. Тут ему пришлось остановиться — не оглядываться же, чтобы узнать, что мешает позади! А ведун продолжал напор: слева, справа, опять слева. Смолевник успел подставить под удар меч, Олег сделал еще шаг и сошелся вплотную, прижав скрещенные клинки к груди противника. Сарыч вцепился свободной рукой ему в волосы, рванул от себя:

— От тебя воняет тиной, чужеземец!

— Сколько тебе осталось жить, умник? — Олег повернул саблю острием вверх, рукой нажал на обух и рванул вправо. Клинок скользнул по чешуйкам вверх и легко вспорол кожаную основу. — Сюрприз!

Смолевник вскрикнул от неожиданной боли, отпустил волосы, и Олег отпрянул. Сарыч приложил ладонь к груди, с огромным удивлением увидел на ней кровавое пятно.

— Еще одно отличие, — весело сообщил ведун, отскочив на три шага. — У меня заточка с одной стороны. Поэтому, сойдясь в упор, я могу нажать на клинок. У тебя заточка обоюдная, и этой уловкой тебе не воспользоваться. А потом, у меня клинок изогнут, его удобно тянуть, даже по себе. Твой — прямой, им на близкой дистанции ворочать несподручно. Так что в следующих жизнях имей в виду: у кузнеца надобно заказывать саблю. Лучше с хромовыми легирующими присадками…

Теперь ведун мог позволить себе пустопорожнюю болтовню: вместе с кровью из раны Черный Сарыч терял силы. Чем дольше оттянешь время, тем вероятнее он упадет сам, без посторонней помощи. Но это же отлично понимал и сам черный всадник, а потому, никак не отвечая, он начал решительную атаку, нанося укол за уколом. Олег еле успевал парировать, отступая с такой же скоростью, с какой недавно напирал. Сам он такого же торопливого тыканья позволить себе не мог — доспех на противнике допускал только выверенные, точные удары.

Укол — отбитие вправо, укол — отбитие влево. Укол — отбитие влево вверх. Остановившись, ведун сделал встречный выпад. Черный Сарыч попытался отмахнуться — Олег ослабил кисть, позволив клинку отклониться вниз. Парирующий меч смолевника пролетел сверху — ведун снова напряг руку, вскидывая острие до уровня горла. У Сарыча округлились глаза: он видел, что происходит, понимал, но предпринять что-либо уже не успевал — и длинный выпад завершился точным попаданием отточенной стали под кадык.

— И четвертое отличие, — облегченно выдохнул Середин. — Мой клинок втрое легче. Поэтому я успеваю сделать два движения, пока ты — одно, в новом перерождении не забудь.

Он выдернул клинок, выпрямился, оглядываясь по сторонам. Стражники не подвели: их уцелело возле склонов человек по пятнадцать, и на каждую группу наседало вдвое больше смолевников. Не победа, конечно, но могло быть хуже. Личная стража великого Раджафа имела боевую подготовку заметно выше среднего. Самое странное — ни среди павших, ни среди живых Олег не видел купца и Будуту. Ладно, холоп — но Любовод струсить не мог! Куда же их унесло?

От пруда, перейдя на бег, к Олегу кинулся мудрый Аркаим. Ведун попятился, кинулся бежать, но уже за крайним абрикосовым деревом увидел чей-то щит — опять полуовальный! — подобрал и развернулся. Правитель отщепенцев уже кружился мельницей. Ведун попытался встать попрочнее, в низкую стойку, крепко вцепился в деревянную рукоять.

Аркаим налетел, словно смерч. От первого удара из щита полетели щепы, второй вырвал его из руки и швырнул в сторону. Олег попытался рубануть хозяина дворца по ребрам — но широкий рукав халата зацепил лезвие клинка, заскользил по нему и каким-то непостижимым образом увлек с собой, вырывая из руки.